Читать книгу - "Ни слова о драконах - Ульяна Бисерова"

На побелевшем лице Тобиаса проступили каменные желваки.

— Ты… Это все ты. Снова свалилась с неба и путаешь все карты. Это ты привела в лесное братство грязного бродягу, который вскружил ей голову! С каким наслаждением я убил его. Жаль, что это нельзя сделать снова. И снова.

— А Ильстрему ты горло перерезал тоже из ревности? Как ты мог предать его, Тобиас? Как ты мог предать братство?

— Братство! Горстка жалких разбойников, промышляющих грабежом на дорогах и браконьерством. Я не был предателем. Я мечтал быть героем. Чтобы она смотрела на меня так, как смотрела на этого смазливого проходимца. Я решил убить Кронка. Сам, в одиночку. Глупец! Он смял меня одним только взглядом. Раздавил, как букашку. И я понял, что на самом деле хочу не убить Кронка. Я хочу стать им. Всесильным лордом-канцлером. И тогда все будет принадлежать мне. Все — и даже она. Никто не сможет противостоять силе, которую дает канцлерский жезл. Я ждал долгих десять лет. И сейчас, в миг моего торжества, снова ты… О, не сомневайся, я разыщу ее. Наши судьбы неразделимы. Но сначала я убью тебя.

Виверна угрожающе зашипела, выпустив из ноздрей клубы дыма.

— Оглянись, Тобиас. Ты один. Твоя армия разбежалась, солдаты предали тебя. Как ты сам когда-то предал друзей. Так ли уж всесилен канцлерский жезл? Сделает ли он тебя счастливым?

Ослепленный яростью, Тобиас выхватил меч. Виверна слегка тряхнула головой, мягко сбросив Сашку на землю, и взмыла в воздух. На месте, где еще мгновение назад был Тобиас, валялся запыленный черный сапог. Сашка медленно поднялась. Двери приюта распахнулись, и во двор высыпали встревоженные монахини, окруженные заплаканными, чумазыми воспитанниками. Старая сестра с сурово поджатыми губами, которая несколько дней назад первой встретилась им в обители, раздвинув плотное кольцо галдящей ребятни, подошла к Сашке.

— Обитель разрушена. Когда уйдут королевские стражники, соберутся жители окрестных деревень и разграбят то, что еще осталось. Мы с сестрами укроемся в монастыре святой Агнессы.

— А дети?

— Крестьяне их не тронут.

— Вы что, бросите их на произвол судьбы?! — Сашка задыхалась от ярости.

— Бог милостив. Он не оставит их в беде.

Скупо кивнув на прощание, монахиня двинулась к приюту, чтобы забрать пожитки.

— Стойте! Да стойте же!

Но монахини, переваливаясь, точно стайка пингвинов, скрылись в темном дверном проеме. Заголосил один ребенок, затем второй, третий.

— Тише! — Сашка решительно вскинула голову. — Сейчас я отведу вас в одно прекрасное, волшебное место. В настоящую сказку. В Запределье. Там на каждом шагу чудеса, — дети подходили ближе, завороженно слушая ее. — И всегда лето. И никакой дурацкой зубрежки!

Дети радостно загалдели. Сашка поручила старшим мальчишкам взять на закорки малышей. Не медля больше ни минуты, они направились к лесу.

Где-то на середине пути Сашка сквозь просветы в кронах деревьев заметила парящую в небе крылатую тень. Ее не заботила судьба Тобиса. Тот вихрастый хмурый мальчишка, который был ей верным и надежным другом, умер в подземном лабиринте. И она оплакала его. А сейчас она вела маленьких людей через лес, подбадривая отстающих, вселяя надежду в уставших и почти отчаявшихся.

…Эсмерильд, тихо напевая, вышивала цветочный орнамент по вороту туники, сидя на пороге хижины. Собака у ее ног подняла голову и прислушалась к смутному шуму множества голосов, похожему на гул потревоженного улья. Заходящее солнце слепило глаза. Альвинка, приложив ко лбу ладонь, встревоженно вглядывалась на растущее облако желтой пыли на дороге. А затем, всплеснув руками, кинулась навстречу, смеясь и плача.